Володино — музей под открытым небом.

Володинское кладбище ( Лауцесская волость).

 

Чтобы  найти это кладбище, следует выехать из левобережной части Даугавпилса (Гривы) на восток по шоссе Р 68 и через неполных 10 км свернуть вправо на указатель Mirnijs Pašvaldība. Вскоре покажется поселок, и в нем роща – это и будет кладбище. В настоящее время посёлок, возможно, переименован в Лауцесе.

Володинская старообрядческая община – одна из самых ранних на территории Латвии да   и Прибалтики вообще.  Сами староверы  называют  1660 год – тогда, по преданию, и был построен первый молитвенный дом в деревне ВОЛОДИНО, на пригорке, отстоящем (по прямой) от кладбища примерно на 1 км. Молитвенный дом несколько раз горел и  снова отстраивался, его в середине XIX века закрывали власти. Но многочисленные  прихожане  восстанавливали его во все более достойном виде. В 1935 году, по данным книги А. Малдрупса “Aprinķu un pagastu apraksts R.1937.”  в волости насчитывалось 1446 старообрядцев, составлявших тогда 36 процентов населения  В те годы общину возглавляли наставники И. Колосов, Ф. Коротков, председателем был И. Яковлев.

Однако сегодня лишь тесаный каменный фундамент, большое крыльцо, высокие кованые ворота и ограда вокруг молодой древесной поросли вдоль фундамента – вот и все, что осталось от некогда большой моленной, красовавшейся на холме

 

Пожар 1964 года уничтожил дедовское наследие, а у  немногих внуков, еще остающихся верными  древним заветам, уже нет сил восстановить сам храм. Тем не менее молитвы по древлеправославным канонам не переставали возноситься и здесь: общее моление ( в 2006 г.)совершается в стареньком бывшем доме наставника, стоящем ввиду памятных ворот.  Но и в этом  очень скромном помещении нет покоя: грабители с завидной регулярностью похищают приносимые  местными жителями иконы.

В время нашего обследования Местного кладбища (2005г.) обязанности наставника уже много лет исполнял потомственный володинский житель НИКИТА АРХИПОВИЧ РЫЖАКОВ (1921 г — 2008). Он и был нашим проводником по кладбищу, где лежат многие поколения его предков, а фамилия Рыжаковых то дело встречается на памятниках…

Вся его жизнь протекала на виду односельчан. Начальная школа, работа в отцовском хозяйстве, освоение церковной грамоты, основ и традиций древлеправославия. В конце войны – мобилизация в Советскую армию, ранение под Елгавой, в 1946 году – демобилизация с  инвалидностью  2 группы. В 1947 году перешел жить в только что выстроенный свой хутор. В 1949 при коллективизации все было отнято. Работал в колхозе на разных работах, а ночами постигал творения отцов церкви и особенности древнерусской нотации. Еще в 1959 году прихожане доверили Рыжакову общинную кассу и за истекшие почти полвека не пожалели об этом. После смерти последнего наставника люди попросили Никиту Архиповича продолжить его дело, и он, выйдя в 1976 году на пенсию, исполняет эти нелегкие обязанности, пытаясь противостоять расшатыванию традиций староверия. Две дочки живут в Риге, сын – в Даугавпилсе. Совсем недавно ушла в мир иной верная спутница всей жизни. Почти ежедневно Никита Архипович на стареньком “запорожце” приезжает на кладбище навестить ее. Там мы с ним и встретились.

Земля, на которой располагается кладбище, приватизирована общиной. Но самоуправление по-прежнему помогает в уходе за территорией площадью около 2 га. Погост обнесен оградой, содержится в порядке. Какого-либо одного общинного памятника здесь нет, поминовение начинается с литии на могиле последнего наставника

По словам Никиты Архиповича,  Володинская община никогда не имела другого кладбища, кроме этого. Значит, оно используется, возможно, с 17-го века. Если в то время  и   был какой – либо небольшой каменный “памятник”, отыскать его маловероятно: он должен быть давно покрыт землею при  последующих захоронениях. Можно без большой натяжки утверждать, что большая часть кладбища уже использована, по крайней мере,  дважды.  В центральной   и южной части много старых, давно осиротевших “могилок”. Cами могильные холмики сравнялись с землей. На эти участки теперь претендуют нынешние жители (и не только старообрядцы). Рыжаков  и другие представители старшего поколения не одобряют этого, хотя  и  понимают потребности людей. Однако, если они занимают “место” с древним памятником, община просит  такой памятник не снимать и ухаживать за ним. Так что валяющихся в траве, заросших кустами древних камней с крестами здесь почти не найти. Есть безымянные могильные камни (предшественники будущих стел), которые, так сказать, естественно врастают в землю и говорят о древности Володинского кладбища.

Вообще древних каменных памятников здесь много, и датированных и “бесписьменных”. Одних только каменных стел с крестами более 50. А  еще каменные Кресты, простые и полированные. И все это, по меньшей мере, двухвековое наследие располагается компактно и почти все обозримо из центра.

 

Самым старым датированным памятником, обнаруженном нами в Володино, был  небольшой каменный Крест. На обратной стороне его высечена надпись, которая в современной транскрипции  выглядит так: ”На сем месте погребено тело раба Божия Евфима

скончавшегося 11 марта 1803 года”. Однако сам Крест не прозводит впечатление седой древности. И действительно, неподалеку мы обнаружили аналогичный, с датировкой начала двадцатого века. Стало ясно, что  памятник поставлен значительно позднее, взамен утраченного деревянного Креста. Но как бы там ни было, это – самое раннее датированное захоронение  из вообще обнаруженных нами в Латгалии.

К 20-ым годам 19 века относятся стоящие рядом два памятника – скромные, просто ограненные камни. На одном их них – узко высеченной линией выведен контур восьмиконечного Креста и орудий страстей. Чтобы прочитать славянские буквы, пришлось на см 20 откопать землю. Тогда  мы  увидели не совсем ровные строки славянской вязи: “Преставися Прасковия Михайлова  1825(?) ноября.”

Рядом — камень несколько меньшего размера и с таким же  схематичным избражением Креста. Заметно, что он выполнен той же рукой, что и у Прасковии, с датой 1820 (или 1826). По другую сторону от этих камней — значительно более крупная и лучше оформленная стела, стоящая на каменном основании.

Лицевую сторону ее занимает Крест с копьем и тростью, выполненные низким рельефом. Не типично здесь то, что канонические буквы и титлы помещены на самой плоскости Креста. Правая боковая грань и вся оборотная сторона  заняты ровными строками славянской вязи. От времени многие буквы,   особенно славянские цифры, выкрошились и исказились. Однако удалось — таки разобрать, что здесь был погребен Каллистрат (?) Ефремов, «наставник  Динабуреский”. Н. Рыжаков пояснил нам, что несколько десятилетий назад этот памятник, уже упавший, был общиной поднят и снова установлен на основание.

Самые крупные и художественно ценные  стелы Володина относятся к середине 19 века.

Вот семейное погребение рода Володиных (возможно, потомков родоначальника всего этого поселения). Большая прямоугольная плита ( сейчас высота от земли 175 см, ширина 75)

со стесаными верхними углами, слегка сужающаяся кверху. Отделка строга и аскетична. На лицевой стороне – тщательно выполненный низким рельефом  голгофский Крест с титлами и орудиями страстей.  Под “Голгофой” крупное, весьма натуральное избражение головы Адама, а ниже “1841-18…од”. Вся оборотная сторона стелы испещрена записями, выполнеными разной рукой. Вот что удалось разобрать: ”На сем месте  погребены рабы Божии…Харлампия Никифорова Володина жившего лет 86 и по 1 июня…1846 года жена его Ме…1871 года жене его 65 и покоил…10 дня 1820 года Погребено…Савелия Володина дети…дочь Анисья…жена дин. купца Сев…Тихомирова, жития лет 20”. Таким образом, перед нами  не просто семейный памятник, а  родословная святыня (жаль, плохо сохранившаяся). На одной грани памятника повреждение — как будто отбит кусок, а несколькими сантиметрами далее – сквозное отверстие (просверленное?).

К такому же типу памятников относится и  родовое надгробие Горкиных. Это тщательно обработанный огромный монолит, глубоко уходящий расширенным основанием в землю. Вершина его оформлена в виде профиля купола русского храма. Наземная высота сейчас в высшей точке – 175 см, ширина -75см, толщина камня у земли — 27см. На оборотной стороне красивыми славянскими буквами торжественное заявление: “На сем месте погребен род друйского (?) купца Иосифа Андреева Горкина”. Ниже – уже несколько иным “почерком”: “На сем месте погребено тело раба Божия Кирилы (!), было его жизни от роду лет 34, а преставися 1857 г. Августа 22 дня. Да будет ему вечная память”. Самая последняя запись выполнена менее искусной рукой с большими сокращениями из-за недостатка места: “Зде погребено тело дрей. (!) куп. Иосифа Андреева Горкина, жил лет 89   4 м. 8 дней.”.

Эта стела  наводит на предположение о том, что зажиточные люди и прежде заказывали семье (и себе) памятники заранее, тем более, если знали хорошего мастера. А мастер такой был – об этом говорит  лицевая сторона стелы Горкиных.

Восьмиконечный Крест распростерт на всю плоскость плиты. Его размеры гармоничны,   пропорциональны, как  и неизбежные орудия страстей. Но главная, на наш взгляд, особенность этого памятника – славянские буквы с титлами (знаками общепринятых сокращений). Обычно они (это  знаки обязательных 18 слов) являются как бы вспомогательными элементами при Кресте. Здесь же они, по эмоциональному воздействию, равнозначны Ему. Расположенные в девять строк, они занимают всю оставшуюся от Креста плоскость стелы. Это большие, около 10 см буквы, исполненные, как и Крест, в технике барельефа, хотя они кажутся даже более выпуклыми. И  при этом не возникает впечатления перегруженности памятника. Крупно и раздельно, хочется сказать, — чеканно, выступают буквы из камня, возвещая силу Слова, которое, как говорится в Евангелии от Иоанна,  “В начале  было”.

Стела Горкиных чем-то неуловимо напоминает памятники Древнего Египта с рядами высеченных в камне иероглифов. Это высокая  гармония соотношения частностей и целого. (И даже незначительное отступление от канона в титлах верхней строки остается незамеченным).

На кладбище есть еще одна  стела, похожая на вышеописанную. Над Крестом там  вырублено углубление для иконки. Хотя в целом этот памятник повторяет композицию стелы Горкиных, но здесь нет уже ни той соразмерности, ни гармонии.

Среди других стел надо отметить богатую художественную отделку памятника из светлого песчаника. Вершина  стелы несколько заострена, Крест находится как бы под сенью кровли , ниспадающей по бокам тремя “ «складками», угловатыми изнутри и округлыми «шнурами» снаружи.

Каждая  “складка” камня врезана на разную глубину, что создает вокруг центра композиции игру света и тени. Кроме того, прямоугольная форма  лицевой плоскости памятника смягчена  орнаментальной  отделкой, местами уже выветрившейся. Титлы и буквы малозаметны, выделяя основу всей композиции — Крест. В нижней части и на боках стелы имеются “зеркала” (или «картуши»)) — высеченные в камне обрамленные плоскости, возможно, предназначенные для  каких-то записей или избражений. По два-три таких памятника мы видели на  кладбищах Даугавпилса, Гривы и Кривошеева. Видимо, они вышли из одной  вполне профессиональной мастерской, имевшей много заказов. Но только в Володино на “зеркале” в центре и на боковых гранях вырезаны детали мягкого, растительного орнамента, напоминающего резьбу на древних русских белокаменных соборах или на деревянных наличниках. Впрочем, изображение  на лицевой части  скорее напоминает двух живых существ. Оборотная сторона памятника густо покрыта  плохо читаемой записью. Удалось различить : “ На сем месте  погребены тела рабов Божиих Семеона Савельева Кочмарева….и Семеоновой…..Сотвори им Господи вечную память”. Последняя запись, уже на основании памятника, помечена  1898 годом, т.е. перед нами еще одно семейное родословие, вернее, мартиролог.

На Володинском кладбище  имется еще несколько стел, имеющих интересные особенности. Так, например,   в юго- восточном углу кладбища, есть небольшая стела на отдельном основании. Она имеет на каждой стороне  по совершенно

идентичному Кресту и никаких записей. Наши попытки  узнать у старожилов и наставников, в каких случаях могли ставить такие памятники, не увенчались результатами.

Еще одна небольшая  стела с примитивно высеченым Крестом, на обратной стороне которой легко читается надпись: ”Здесь погребено тело раба Божия Василия Рижского мещанина сент. 1830”. Есть  здесь и памятник, где на лицевой стороне  равновеликие Кресты расположены  в два яруса. Одной из самых поздних надгробных стел этого кладбища является памятник Григорию (фамилии нет), скончавшемуся в июле 1908 года. Это большая плита коричневого, уже машиной полированного  камня.

Красиво офрмлен верх стелы, а внизу, у подножия Креста слева и справа, размещены два полированых кружка. Должно быть, это символы Солнца и Луны, которые  бывают на литых напрестольных Крестах (только размещаются гораздо выше), но  на могильных –гораздо реже. Стел, увенчанных каменным шаром, столь распространенных на других кладбищах (Бикерниеки, гор. Даугавпилса и др.) в Володино почти нет.

Как уже упоминалось выше, ранних  Крестов из камня (не стел) на Володинском кладбище почти нет (и не было?). Сохранившиеся  большие полированные Кресты из светло-серого и черного камня, относятся к самому концу 19 и началу 20 века. Это свидетели экономического процветания  многих  местных уроженцев. Наиболее ранним из них, кажется, является двухметровый  Крест над могилой скончавшегося в 1867 году  сорокалетнего Леонтия Столерова…

Часть из наиболее когда-то роскошных и сохранившихся  захоронений видны сразу из ворот кладбища. Это возвышающиеся по соседству  друг с другом богатые полированные Кресты из черного гранита на могилах Агликерии Ивановны Панковой (1912 г.), С.Е.Горкина  и,  видимо, его дочери Агафии Степановны Леоновой (1927). Пятидесятилетний Горкин скончался в 1919 году, памятник, возможно, поставлен женой и

детьми позднее того трудного года. На нем эпитафия: “Помяни, Господи, раба своего Степана, егда приидеши во царствие свое.”  Все эти три больших Креста, во многом схожиe, составлены из нескольких частей и стоят на бетонных основаниях. На могиле Леоновой сам Крест литой металлический, остальное – гранит. Возможно, эти памятники сработаны  в одной мастерской (в Даугавпилсе?) Перед могилой Панковой врастает в землю несокрушимая уникальная для Латгальских кладбищ каменная скамья, покрывшаяся мхом.

Совсем иначе смотрятся  два огромных   Креста Гуриновых из светлого, когда-то полированного камня. Сами  Кресты высотой 186 см да плюс еще 80 см пъедестала; размах большой прекладины 95 см. Для своей высоты они, при толщине камня 13 см, выглядят странно тонкими, хрупкими. Время установки Крестов сразу определить не удалось из-за трудности прочтения едва различимого текста. Они даже несколько наклонились вперед  Почти идентичен им и еще более  огромнен Крест такой же формы и того же материала. Его высота с основанием 3 метра. Надпись на основании   также малоразличима. Можно лишь понять, что Крест был установлен только над одной могилой, вокруг которой посадили четыре молодых липки. Сейчас могилы уже не видно, и только столетние липы обозначают место  чьего-то упокоения.

Как и повсюду в Латгалии, после упадка экономики в  начале 20-х годов, начался экономический подъем, что отразили  и   кладбища.  Володинские староверы тоже ставят своим родным достаточно дорогие памятники, среди которых можно встретить и модный одно время в Латвии мотив Креста на камне, обработанном под дерево с обрубленными ветвями и корнями. Такой памятник украшает захоронение скончавшегося в 1930 году Мартина Марченко.

К особенностям Володинского кладбища можно отнести и то, что мы не заметили следов разгула атеистического вандализма, так изуродовавшего многие прекрасные памятники на городских и даже на части сельских кладбищ.

По словам Н.А. Рыжакова, он еще застал остатки деревянной кладбищенской часовни на каменном фундаменте, от которого теперь ничего не осталось.

В заключение очерка, немного о местных особенностях. На уже совсем исчезнувших самых древних могилах нет следов их ограждения валунами (как в Красном). Сохранившиеся старые  нагробники – это бетонные “раковины” разной формы и величины, типичные для Даугавпилсского региона. Современные семейные участки и здесь очерчены  арматурно-трубными оградами, но, к счастью, этим не слишком злоупотребляют.  Среди этаких оградок можно еще узреть и красивую кованую решетку. Удивительно, что сюда не дошла в довоенные годы “мода” на массивные бетонные фигурные ограды,  так распростаненные на кладбищах соседней Гривы. Жаль, что время не сохранило больших деревянных крестов. А они здесь конечно, были —  и очень большие. Свидетельство тому – упрямо противящееся времени основание  гигантского трехметрового Креста, уважительно не тронутое  и оставленное между двумя современными оградками.

Обобщая первоначальное обследование Володинского кладбища, надо отметить его большую, может, даже исключительную историко-культурную и художественную ценность. Благодаря постоянной заботе руководства местной старообрядческой общины достигнута сохранность многих древних святынь, столь редкая для наших сельских  кладбищ. Даже  наше, в общем-то, беглое, обследование выявило редкие и прекрасные памятники в лучших традициях предков. При более тщательном и профессиональном исследовании  наиболее древних захоронений  можно предполагать еще не одно  открытие.

В перспективе кладбище может стать интересным объектом сакрального туризма, в том числе для самих старообрядцев. Но, прежде всего, весьма желательно рассматривать его как охраняемый хотя бы на региональном уровне памятник культуры.